Черный клинок - Страница 82

Его взору открылось лицо, на котором выделялись блестевшие в свете фонарей большие черные глаза, высокие скулы, чувственный рот и маленький, но волевой подбородок. Густые прямые волосы, зачесанные назад и гривой ниспадающие на плечи, не скрывали высокого ясного лба. Одежда состояла из очень короткой черной юбки поверх черных лосин и просторного свитера горчичного цвета, под которым угадывались сильные плечи и высокая грудь. В ушах сверкали великолепные черные опалы. На стройных ногах красовались черные сапожки, руки были затянуты в черно-белые автомобильные перчатки из тонкой кожи. Шла она уверенной, почти агрессивной походкой.

Для Вулфа в этот миг сон, фантазия и реальность слились воедино. Растерянность, шок, ощущение вины и желание накрыли его с головой одной мощной горячей волной, ибо по ступенькам к нему поднималась Чика, известная ему как пособница Сумы, фотограф, художница, снайпер и возможная убийца четырех человек, японка Чика.

* * *

- Клубы, по-моему, тем и хороши, - заметил Торнберг Конрад III, раскуривая сигару, - что можно держать под контролем, кто в них входит, а кто выходит. - Когда-то весь мир был таким. Но с тех пор успело смениться целое поколение, и мне, наверное, пора избавляться от чувства, что раньше все было лучше. - Он с сердитым видом пыхнул сигарой. - Я в курсе всех научных новинок по части медицины, электроники, компьютеров и биотехники. Так что не думай, что я впадаю в старческий маразм.

- Да мне это и в голову не приходило, - сказала Стиви.

Губы Торнберга сложились в типичную для него холодную усмешку.

- Вы, леди, явно знаете толк в нарядах.

- Благодарю за комплимент, - ответила Стиви.

Она положила одну ногу на другую, устраиваясь в кресле поудобнее. Оставив Вулфа дома, она поехала не в город, а в аэропорт Ист-Хэмптона, затратив на дорогу всего десять минут. Там ее уже ждал личный самолет Торнберга.

Он с интересом наблюдал, как при затяжке кончик сигары разгорается до вишнево-красного цвета.

- Это так, особенно если учесть, что я послал за тобой самолет без всякого предупреждения. А опыт говорит мне, что надо ценить женщин, умеющих одеваться быстро и красиво, - продолжал он, подняв на нее взгляд и успев заметить на ее лице едва мелькнувшую улыбку. - Ты, несомненно, со мной не согласна.

Он расхохотался, но трудно было понять - от собственной шутки или же просто от ощущения своего превосходства над окружающими.

Клуб "Магнолиевая терраса", куда Торнберг пригласил Стиви, находился, строго говоря, не в Вашингтоне, а в сельской местности штата Виргиния. Он славился великолепным полем для гольфа, где в прошлом не раз проходили крупнейшие соревнования Ассоциации профессионального гольфа. Кроме того, клуб получил широчайшую известность благодаря своей школе верховой езды, давшей миру ряд лучших игроков в американское поло. Он, само собой разумеется, относился к числу полузакрытых в том смысле, что его членами не могли стать люди, не принадлежавшие к какому-нибудь старинному роду, даже если они и располагали деньгами и пользовались большим влиянием.

Торнберг и Стиви завтракали на широкой закрытой веранде главного здания клуба с традиционно тесовой обшивкой, общая площадь которого составляла тридцать тысяч квадратных футов. Многоскатная крыша с четырнадцатью коньками отличала его от всех соседних зданий. Почти во всех комнатах - широких и просторных - на стенах висели написанные маслом портреты отцов-основателей США. Часто по вечерам перед верандой в огромном внутреннем дворе, покрытом каменными плитами, играли оркестры, увеселяя многочисленную публику во время званых ужинов с танцами, которые клуб устраивал в благотворительных целях.

На принадлежавшей клубу территории в пятьсот акров были расположены семнадцать строений. Помимо гигантского главного здания, тут размещались конюшни, выгоны, роскошные коттеджи для гостей - собственность группы старейших членов клуба, скаковые круги, площадки для поло и, разумеется, прославленное поле для гольфа.

- Но я, опять же, люблю, когда со мной не соглашаются, - продолжал Торнберг. - Ничто так не взбадривает старое серое вещество, как словесная дуэль.

Он ловко стряхнул с сигары пепел в створку раковины.

- Понравился завтрак? Хорошо. Эти ипсуичские устрицы прямо из моря. Их доставляют сюда каждое утро на нашем самолете.

Он отвлекся, чтобы поприветствовать сенатора Доуда, председателя сенатской комиссии по контролю над вооружениями. С Доудом, как, впрочем, и почти со всеми ведущими членами конгресса, его связывала старая дружба.

- Полагаю, ты ждешь, когда же мы наконец заговорим о деле, - обратился Торнберг к Стиви, когда сенатор удалился.

- Я просто привыкаю к вам.

- Вот как? Это все, несомненно, твоя специальность психолога.

- Не просто психолога, а психоаналитика.

- Да-да, ты говорила уже, что у вас, психиатров, это так называется, - сказал он и небрежно махнул рукой, как бы давая понять, что вопрос исчерпан. - Терпение. Чертовски важно, скажу тебе, уметь выбрать наиболее подходящий момент для перехода речки вброд. - Торнберг покачал головой. - Я пытался научить этому своих ребят, но, боюсь, они не до конца усвоили мои уроки. - Он недовольно крякнул. - Раньше я считал своим злым роком мою первую жену, но в последнее время пришел к выводу, что мое потомство тоже отмечено этой печатью, - заметил он и откинулся в кресле. - Все мои дети, кроме Хэма. Из него вырос отличный парень. Герой Вьетнама, с первоклассными мозгами и потрясающе развитым чувством долга перед нашим родом. Любой отец мог бы гордиться таким сыном.