Черный клинок - Страница 89

И он снова покачал головой.

- О, Вулф! Я так сожалею об этом.

- Мне надо идти.

- Пожалуйста, не уходи, - сказала Стиви и вдруг схватила его. - Я хочу, чтобы ты остался здесь. Я... - Она запнулась, явно пытаясь совладать со своими чувствами. - Я боюсь за тебя, Вулф.

- Со мной все будет в порядке.

- Откуда ты знаешь? - воскликнула Стиви и опять взглянула на Чику. - Может быть, через час тебя уже не будет в живых.

- Стиви, я мог разбиться насмерть при падении через стеклянную крышу или утонуть в пруду. Что касается этой девушки, то тут просто невозможно ничего предугадать. У меня нет иного выбора.

- Ну пожалуйста... Не спеши так навстречу собственной смерти.

- Пора, - сказал Вулф и нежно поцеловал ее. - Я не могу отблагодарить тебя за твою помощь в полной мере.

- Нет, ты можешь. Держись от этой женщины как можно дальше. Это смерть, Вулф. Она убьет тебя, я знаю.

- До свидания, Стиви.

- Боже мой! Нет!

Она сжала кулаки, а Вулф подал знак Чике, и они вдвоем ступили за порог дома навстречу робкому туманному рассвету.

Вашингтон - Токио - Нью-Йорк

Единственной слабостью Хэма Конрада следовало считать, пожалуй, его неравнодушие к женскому полу. Давным-давно женатый, отец троих детей, один из которых уже учился в колледже, он тем не менее успел сменить целую вереницу любовниц, которые в той или иной мере помогали ему сохранять душевное равновесие во время семейных неурядиц.

Невесту он подыскал себе под стать - голубоглазую блондинку Маргарет Биллингз из семьи владельцев сталелитейных предприятий "Биллингз стилуоркс" в Питсбурге. О ее первом выходе в свет судачили на всем Восточном побережье, и именно ей доверили произнести прощальную речь от имени своего выпускного класса в Вассаре. Короче говоря, она соответствовала всем требованиям Хэма. Но в действительности все же Маргарет в гораздо большей степени нравилась не собственному мужу, а Торнбергу, его отцу. И именно в силу важности этого обстоятельства Хэм не разводился с ней. Ну а Маргарет обожала своих детей и сравнительно новую для нее светскую жизнь в Вашингтоне, где она, по ее словам, обрела свободу после заточения в этой тюрьме - Токио. Поэтому Хэм сомневался, что у нее может всерьез возникнуть мысль о разводе.

Однако Маргарет не любила секс, по крайней мере стихийный, не планируемый заранее, но так ценимый Хэмом. Его мутило при воспоминании о том, как она, настроившись снова забеременеть, звонила ему в офис, чтобы заранее договориться об исполнении им своих мужских обязанностей. "Боже мой, - думал он, - о каком удовольствии может идти речь при такой заорганизованности? И она еще после этого болтает о заточении в тюрьме!"

Скорее сам этот брак сильно смахивал на тюрьму. Но в таком случае Хэм, можно сказать, нашел ключ от ее ворот. Он помнил свою первую любовницу, красивую миниатюрную японку, спокойную, уступчивую, которая, казалось, жила ради наслаждения. И это его особенно возбуждало, поскольку в то время весь его сексуальный опыт ограничивался сайгонскими шлюхами и собственной супругой - две крайности, без которых он вполне мог бы обойтись.

Продолжительность его связей (про себя он предпочитал называть их именно так) обычно колебалась от шести месяцев до года. Данные временные рамки устраивали его больше всего, поскольку позволяли отношениям пройти через четкие, ясно различимые стадии - начало, середину и конец. Три недели назад Хэм как раз прекратил свою последнюю по счету связь с весьма раскрепощенной амазонкой из Виргинии (он придерживался железного правила - никаких дел с женщинами из мира политики), и восемь месяцев, в течение которых он общался с ней, оказались поистине восхитительными. Но, как это было всегда, их отношения постепенно ухудшались. Она стала все больше переживать из-за времени, которое он ей уделял, из-за выходных дней, когда он оставлял ее в одиночестве, из-за своей растущей уверенности, что он никогда не покинет свою, как она по неведению выражалась, тихую семейную гавань.

И вот теперь Хэм снова, как он обычно говорил об этом Джейсону Яшиде, вышел на охоту. Он только что повидался с Яшидой в гриль-ресторане "Оксидентал" - одном из своих излюбленных мест для встреч. Еще во Вьетнаме он уяснил себе, что серьезные вопросы порой лучше всего обсуждать в общественных местах, где проблема конфиденциальности решается сама собой. Кроме того, в этом ресторане с его старомодным деревянным баром и стенами, увешанными фотографиями известных вашингтонских политиков прошлого и настоящего, он испытывал чувство сопричастности к американской истории. Именно здесь в 1962 году русские многократно встречались с корреспондентом телекомпании Эй-би-си Джоном Скали, избрав его посредником между собой и администрацией Кеннеди для содействия урегулированию Карибского кризиса. После этого Скали назначили представителем США в ООН.

На этот раз Хэм обсуждал с Яшем вопрос о целесообразности дальнейшего использования Вулфа Мэтисона, имевшего, по твердому убеждению Торнберга, наилучшие шансы проникнуть в храм Запретных грез. В душе у Хэма росло сомнение в этом, но он не мог заставить себя открыто вступить в спор с отцом по данному вопросу, несмотря на настойчивые советы Яша поступить именно так. С другой стороны, Хэм по личному опыту знал, что Яш редко ошибается в людях: если уж его трясет от Вулфа Мэтисона, то на это должна иметься чертовски веская причина. Не решаясь сделать выбор между отцовской волей в чутьем Яшиды, Хэм ощущал себя словно между молотом в наковальней.